| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
 | |  |
| Главная » 2010 » Июль » 6 » Без заголовка
|
Она составляет список гостей, узнает насчет заказа вечера в ресторане – о, ее, безусловно, веселит возможность покупать время.да, я решила открыть эту запись.
почеркушки под настроение.
варнинг: пафос и дарк, закос под Гавальду.
Она идет по улице с чудесным настроением. По дороге она успевает заглянуть в свадебный салон и присмотреть себе платье. Оно такое чудесное, не белое, а искристого золотого оттенка, с пышной юбкой и узорчатым кружевом на слое кремовой органзы. У него не очень тугой корсет с красивым витым шнурком, а чашечки с поролоном подчеркнут размер ее небольшой груди – что поделать, она любит иногда схитрить. Она уже примерила это платье, и оно сидит на ней, как влитое. Она думает о том, что туфельки у нее уже есть, остается еще только подобрать чулочки в тон – и она будет неотразима. Никто на свадьбе не должен затмевать невесту, думает она, пока проходит мимо кафе-мороженого. В детстве она любила приходить сюда с сестрой и брать «клубнику со сливками» - холодный розовый шарик, с посыпкой из орешков.
Она спешит к нему домой. Получилось, что он сделал ей предложение – и все, отмучался. А теперь загоняться приходится ей. Она составляет список гостей, узнает насчет заказа вечера в ресторане – о, ее, безусловно, веселит возможность покупать время. Она слишком готова на сегодняшний день, ведь сейчас только май, а свадьбу они хотят отпраздновать в последний день августа. Она считает, что угодила точно в цель, выбрав тридцать первое-ноль восьмое. Она вообще очень уверена в себе.
Она звонко цокает каблучками и чувствует, что на нее оборачиваются прохожие. Удивительно, как легко иногда понять, что у человека хорошее настроение. Так же легко, как понять по голосу, что собеседник улыбается. А когда цветку достаточно солнца и воды, он распускается. На распустившийся цветок слетаются пчелы, на распустившийся цветок так сладко смотрят люди, распустившийся цветок так хочется сорвать. Кажется, цветкам опасно распускаться. Мужчины смотрят на нее с улыбкой, и она не может не ответить им. Скоро у нее свадьба, и она хочет разделить свою радость на всех.
Она взлетает по ступенькам на пятый этаж без каких-то остановок и передышек, что странно, ведь в последнее время ей все чаще требуется отдых. Кроме того, она постоянно хочет есть, но вернуть все съеденное моментом ранее хочется еще сильнее. Ее тошнит даже тогда, когда она ничего не ела, и она подолгу склоняется над унитазом, вцепляясь в керамический ободок так сильно, что пальцы ее становятся одного цвета с белоснежным фаянсом. Но это ничего, хоть в этом и есть что-то мазохистское. Она прекрасно знает, что это за перемены, и почему они происходят. Плюс ко всему, у нее немножко округлился живот. Ей кажется, что это делает ее более женственной. Она считает, что нет более красивой женщины, чем мать. Он, правда, пока ничего не знает, хоть и мог бы уже заметить. Но он – обычный мужчина, а мужчины – они просто видят, что красиво, а что именно красиво – сказать не могут. Но она не сердится. Она слишком хорошо себя чувствует, чтобы сердиться.Всякий
Она держит руку у себя на животе. На ней платье крепко-бежевого цвета, оно очень идет к ее карим глазам и темно-русым волосам. Под прохладной, скользкой тканью она чувствует, что внутри нее бьется новый огонь. Ей хочется поделиться с ним этим огнем, и она вставляет ключ в замочную скважину, проворачивая его с мелодичным звяканьем. Брелки на кольце стукаются друг о друга и гремят. Маленькая металлическая машинка на цепочке. Крохотный пластмассовый медвежонок. Плюшевая лягушка, у которой глаза – два крутящихся стеклянных шарика. Еще какая-то мелочь. Она вытаскивает ключи и не глядя забрасывает их в сумочку, открывает дверь, ступает на коврик. И сразу, скинув туфли – ах, как же приятно соскочить с каблуков! – бежит в спальню, которая служит ему одновременно кабинетом, потому что в квартире только две комнаты, а ему нужно место, где он бы мог спокойно поработать с документами.
Она некоторое время молча стоит на пороге и держится за ручку двери, а другая ее рука тут же оказывается на животе – оберегает, защищает этот огонь. Он не за письменным столом, не в тонких прямоугольных очках, придающих ему смешной вид, и уж точно не занят бумагами. Он не один, и в их постель он пустил какую-то другую девушку – ее она видит в первый раз и понятия не имеет, где он откопал себе любовницу. Он раздосадован тем, что его застали врасплох, но еще хуже то, что она не видит в нем раскаяния. У нее подкашиваются коленки, пальцы лежащей на животе руки сжимаются. Она прямо-таки видит, как трепещет огонь внутри нее, как утекает жар. Она зажмуривается и кричит – от страха, не от обиды. Это позже она поймет, что свадебное платье ей не понадобится, что список гостей можно порвать, а телефон ресторана – вычеркнуть из записной книжки в мобильном телефоне. И что тридцать первое августа так и останется пустым днем.
Она вылетает из квартиры пулей, обутая только в домашние тапочки. Пять лестничных пролетов, десять десятков ступенек, ведущих вниз, даются ей намного труднее, чем тот же путь по лестнице вверх. Она бежит к сестре, которая живет тут, не очень далеко, всего-то через квартал. По дороге ей становится плохо, и ее опять начинает тошнить, но она не убирает руку с живота. Защитить, сохранить, спасти.
Она слишком громко плачет, и из ее рассказа сестра ничего толком не слышит из-за рыданий и постоянных всхлипываний, но слова не всегда необходимы для того, чтобы поймать ситуацию. Сестра обнимает ее и гладит по спине, как в детстве, когда она падала с забора или гонялась за деревенскими курами и падала в канаву. Потом приносит горячий глинтвейн. Вообще-то она не пьет и не любит алкоголь, но если пить маленькими глоточками, то это ничего. Еще сестра постоянно повторяет одно и то же.
«Не волнуйся, не волнуйся, не волнуйся, тебе нельзя». И она старается не волноваться, но многим позже, когда сестра ляжет спать, она не уснет, но, положив руку на живот, почувствует, что огня в ней больше нет – он угас.
Она встает глубокой ночью, когда обе стороны ее подушки уже мокрые и противные от слез. Она слишком много плачет, ей нужно стать сильнее. Это она повторяет для себя, когда осторожно идет на кухню мимо комнаты сестры. Но когда она доходит до выдвижных ящиков, сохраняется только часть ее мантры. Та, в которой говорится про силу.
Она тянет круглую ручку ящика на себя и вынимает из открытого ящика нож – небольшой и короткий, с надписью «мясо» на деревянной рукоятке, который как раз уместится в кармане. Сестра дала ей джемпер, чтобы ночью не было холодно от барахлящего кондиционера, и хорошо, что на нем много карманов.
Она хлопает себя по нагрудному карману, нащупывает ключи от его дома. Трогает самый нижний карман, ненароком уколовшись о кончик ножа. И напоследок кладет руку себе на живот, этот жест уже стал привычным за последнее время.
Он заплатит не за предательство, но за огонь, что погас из-за него.
|
|
Категория: Новости |
Просмотров: 337 |
Добавил: rating
| Рейтинг: 0.0/0 |
| |
 | |  |
|
|
